Катакомбная культурно-историческая общность

Материальная культура

Термин «материальная культура» подразумевает, во-первых, значимость всех физических объектов среды для народа определённой культуры, а во-вторых, — комплекс артефактов (технокомплекс), типичных для данной социокультуры и являющихся существенной частью её культурной идентичности. Люди в массе своей относятся к материальным объектам так, как принято в их культуре, и исследователи материальной культуры изучают связь между найденными объектами и их значением для носителей данной культуры. В этом смысле материальная культура сравнима с языком, то есть вербальной культурой; и то, и другое — культурные феномены. Археологи пытаются воссоздать общую культуру древних сообществ, делая выводы о менее постоянных культурных особенностях на основании изучения остатков материальной культуры.

Катакомбники и индоарии

Л. С. Клейн выдвинул гипотезу о том, что катакомбная общность представляла собой ранний этап культур-носителей индоарийских языков, и выдвинул гипотезу, что индо-арии, начавшие миграции в Индию и другие регионы, являлись прямыми наследниками носителей катакомбной культуры.
В то же время, в самой Индии собственно катакомбные захоронения не найдены, и причины изменения погребального обряда при сохранении других признаков Л. С. Клейну неизвестны. Однако, он считает, что в Ригведе есть упоминания и о катакомбном способе погребения: «Придет день, и меня положат в землю, как вкладывают перо в стрелу» (РВ Х, 18.16). Он считает, что это сравнение не подходит к обычному опусканию покойника в яму, а скорее имеет в виду его задвигание вбок — в катакомбу. О том же говорит упоминание о «земляном доме» с «камнем-затычкой», запирающим вход (РВ V, 5.81; X, 18.4), — это типичная для катакомбных могил каменная пробка (забивка) входного отверстия в катакомбу.

В дмитровском кургане № 6 в Запорожской области у входа в погребальную камеру была найдена деревянная повозка катакомбников с целиком сохранившимся колесом возрастом 5 тысяч лет. Двухколёсная повозка с сохранившимся колесом диаметром 0,6 м известна из катакомбного погребения «Тягунова Могила» (ок. 5 тыс. л. н.) в запорожском селе Марьевка. В погребальном комплексе Улан IV западноманычской катакомбной культуры в Ростовской области обнаружена четырёхколёсная повозка, изготовленная в XXIII веке до н. э. (более 4200 л. н.).

Занятия

Основным занятием представителей майкопской культуры было скотоводство, особенно разведение овец. Также занимались они земледелием, об этом свидетельствуют найденные зернотёрки и мотыги.

По-видимому, майкопская культура взаимодействовала с другими посредством торговли. Жителям степей они поставляли бронзовые предметы, которые заняли место медных, ранее прибывавших с Балкан и Карпат. В свою очередь, с юга им привозили бирюзу и лазурит.

Как и другие представители археологических культур эпохи ранней бронзы, майкопцы пользовались повозками. Колеса у них были из цельного дерева.

Люди майкопской культуры хорошо освоили добычу и обработку металлов – золота, бронзы и других. Из них изготавливали посуду, оружие, украшения, ритуальные изображения животных. Методы обработки металла и художественные черты изделий типичны для Ближнего Востока конца IV—первой половины III тысячелетия до н. э., что также говорит в пользу происхождения майкопской археологической культуры оттуда.

Особенности захоронений

Основные памятники майкопской культуры – курганные погребения, то есть захоронения под искусственной насыпью. С умершим в могилу клали оружие, украшения, утварь. С вождями также хоронили специально умерщвлённых людей – черта, характерная для многих первобытных культур. Величина кургана зависела от статуса покойного: вождей хоронили под большими курганами, простых людей – под меньшими. Зачастую снаружи погребение по кругу обкладывалось камнями (так называемый кромлех, черта мегалитических культур).

Перед тем, как предать тело земле, покойных посыпали охрой. Это происходило и в ямной археологической культуре. Некоторые ученые считают, что у народов, входивших в эти культуры, было развито поклонение огню, а красный цвет охры – его символ. Положение тела в могиле – лежа скорчено, преимущественно на правом боку.

Могила обычно выглядит как квадратная или прямоугольная яма в кургане или же располагается на поверхности, на огороженном месте. Изредка встречаются овальные ямы. Также редко, но бывает канавка, разделяющая могилу на части.

Попадаются и очень крупные могилы. Сверху все они засыпались землей или камнями. Перекрытие делали из дерева (плашек или коры), на которое насыпался камень. Встречается укрепление могил с помощью деревянной рамы, поверху оно могло также перекрываться деревом, в результате образуя сруб, возвышающийся над землёй. Могилы с обкладками из камней иногда накрывались каменными плитами.

Редкими для майкопской культуры являются катакомбные захоронения.

Предположительно праславянские археологические культуры

• Трипольская культура — 4-е—3-е тысячелетия до н. э. — на Украине и в Молдавии. Открыта археологом В. В. Хвойкой в —1896 годах. При раскопках под Киевом археологи нашли глиняную посуду, статуэтки женщин и животных, модели жилищ. Тем не менее, последние антропологические исследования останков древних трипольцев (М. Ю. Видейко и др.) опровергают связь трипольцев не только со славянами, но вообще с индоевропейцами.
• Фатьяновская культура — бронзовый век — в Волго-окском междуречье.
• Абашевская культура бронзового века — в Поволжье.
• Дьяковская культура — VII век до н. э. — середина 1-го тысячелетия н. э. — в Волго-окском междуречье. Культура древних финно-угорских племён (предков известных по летописям как меря и весь, а также ряда др.), обитавших в бассейне верхнего течения Волги, Оки и в пределах Валдайской возвышенности. Некоторые историки относят часть памятников дьяковской культуры к предкам славян.
• Роменско-борщёвская (VIII—X века). Культура славянского населения лесостепей. Название идёт от города Ромны и села Борщево (Воронежская область).
• Городецкая культура — VII век до н. э. — 1-е тысячелетие н. э. — в Поволжье.
• Ананьинская культура — VIII век до н. э. — в Приуралье.
• Зарубинецкая культура — вторая половина 1-го тысячелетия до н. э. — первые века 1-го тысячелетия н. э. — последняя дославянская (западнобалтская) культура в Среднем Поднепровье на Украине и на Припяти в Белоруссии. Название идёт от села Зарубинцы Черкаской области.

В III — V веках н. э. существовала как Позднезарубинецкая культура. Зарубинецкие культуры свидетельствуют о связях предков славян с готами, скифами, сарматами, о влиянии на них Римской империи

Черняховская, киевская культура — первая половина 1-го тысячелетия н. э. — нижнее Приднепровье. «Позднесарматская» культура степной и лесостепной зоны от нижнего Дуная до левобережья Днепра. Применяется плужное земледелие, кузнечное и бронзолитейное дело, гончарная керамика, много римских вещей. Открыта В. В. Хвойкой в 1898 году. В 1901 году вышла статья «Поля погребений в Среднем Приднепровье (Раскопки В. В. Хвойка в 1899-1900 годах)» в «Записках Русского археологического общества». По мнению Марии Гимбутас, черняховская культура была создана на землях, завоёванных готами, однако основной состав населения состоял из славян.

Примечания

1. , с. 311.
2. ↑ Любин В. П., Новый этап в изучении ранней преистории Кавказа // Труды II (XVIII) Всероссийского археологического съезда в Суздале в 2008 году. В 3 Т. — М.: ИА РАН, Т. I. Стр. 141—143.
3. Howell C., Clark J.D., Acheulian Hunter-Gatherers of Sub-Saharan Africa. «Viking. Publ. Anthrop. «. v. 39, 1963.
4. Аникович М. В., Происхождение костенковско-стрелецкой культуры и проблема поиска культурно-генетических связей между средним и верхним палеолитом // Stratum plus. — № 1. — 2001—2002. — С. 266—290.; Аникович М. В., Костёнки — палеолитический «центр мира». Известия «Наука», 04.09.2007 г.
5. Васильев С. А., Поздний палеолит Северной Евразии: палеоэкология и структура поселений. ИИМК РАН. 2004.
6. ↑ Васильев С. А., Поздний палеолит Северной Евразии: палеоэкология и структура поселений. ИИМК РАН. 2004; Виноградов А. Г., Жарникова С. В., Восточная Европа как прародина индоевропейцев // Реальность и субъект. — СПб. 2002. № 3, том 6., с. 119—121.
7. Фосс М. Е., Древнейшая история севера Европейской части СССР, в сборнике: Материалы и исследования по археологии СССР, № 29, М., 1952.
8. Mellaart J., The earliest civilizations of the Near East, L., 1965.
9. ↑ Массон В. М., Средняя Азия и Древний Восток, М. — Л., 1964.
10. Блаватская Т. В., Ахейская Греция во втором тысячелетии до н. э., М., 1966.
11. Миков В., Культура неолита, энеолита и бронзы в Болгарии, «Советская археология», 1958, № 1.
12. Brunton С., Mostageddaand the Tasian culture, L,, 1937.
13. ↑ Алексеева Т. И., Неолит лесной полосы Восточной Европы (Антропология Сахтышских стоянок). — М.: Научный мир, 1997.
14. Kutzian J., The Koros culture, t. 1—2, Dissertationes Pannonicae…, ser. 2, № 23, , 1944—47.
15. Baumgartel Е.J., The cultures of prehistoric Egypt, L. , 1960.
16. Petrie W. М.F., Prehistoric Egypt, L., 1920.
17. ↑ Чайлд Г., У истоков европейской цивилизации, пер. с англ., М., 1952.
18. Захарук Ю. Н., Поселение культуры воронковидных сосудов на Волыни, в сб.: Краткие сообщения Ин-та истории материальной культуры, в. 67, М., 1957.
19. Сафронов В. А., Индоевропейские прародины. Горький, 1989 г.
20. Пассек Т. С., Черныш Е. К., Памятники культуры линейно-ленточной керамики на территории СССР, М., 1963.
21. Третьяков В. П., Культура ямочно-гребенчатой керамики в лесной полосе Европейской части СССР, Л., 1972.
22. Бадер О. Н., Воеводский М. В., Стоянки Балахнинской низины, «Изв. Государственной академии истории материальной культуры», 1934, в. 106.
23. Монгайт А. Л., Археология Западной Европы. Каменный век, М., 1973; Чайлд Г., У истоков европейской цивилизации, пер. с англ., М., 1952.
24. Брюсов А. Я., Очерки по истории племён Европейской части СССР в неолитическую эпоху, М., 1952.
25. MaImer М., Jungneolithische Studien, Bonn, 1962.
26. Панкрушев Г. А., Племена Карелии в эпоху неолита и раннего металла, м. — Л., 1964.
27. Артеменко И. И. Племена Верхнего и Среднего Поднепровья в эпоху бронзы. М., 1967.
28. Krzak Z., Materiały do znajomołci kultury Złockiej, Wroclaw-Warsz, — Krakow, 1961.
29. Крайнов Д. А. Древнейшая история Волго-Окского междуречья. М., 1972.
30. Монгайт А. Л. Археология Западной Европы. Бронзовый и железный века, . М., 1974.
31. Абашевская культура в Среднем Поволжье. М., 1961.
32. Халиков А. Х. Древняя история Среднего Поволжья. М., 1969.
33. Kostrzewski J., Kultura łuźycka na Pomorzu, Poznań, 1958.
34. Ильинская В. А. Бондарихинская культура бронзового века // Советская археология. 1961. № 1.
35. Ковпаненко Г. Т. Племена скіфського часу на Ворсклі. К., 1967.
36. Березанська С. С., Тітенко Г. Т. Нови розкопки пам’яток білогрудівського типу, в сборнике: Археолоія. Т. 9. К., 1954.
37. Третьяков П. Н. У истоков древнерусской народности. Л., 1970.
38. Тереножкин А. И. Предскифский период в днепровском Правобережье. Киів, 1961.
39. Филип Я. Кельтская цивилизация и её наследие (пер. с чешск.) Прага, 1961.
40. Мошинская В. И. Археологические памятники севера Западной Сибири. М., 1965 (Свод археологических источников, в. Д 3-8).
41. Генинг В. Ф. Узловые проблемы изучения пьяноборской культуры // Вопросы археологии Урала. 1962. Вып. 4.
42. Кухаренко Ю. В. Археология Польши. М., 1969.
43. Памятники зарубинецкой культуры. М.-Л., 1959.
44. Черняховская культура. М., 1960 (Материалы и исследования по археологии СССР. № 82).
45. Казаков Е. П. Коминтерновский II могильник в системе древностей эпохи тюркских каганатов//Культуры евразийских степей второй половины I тысячелетия н. э. Самара, 1998.
46. Сунгатов Ф. А. Турбаслинская культура. Уфа, Гилем, 1998.
47. Генинг В. Ф. Мазунинская культура в Среднем Прикамье // ВАУ, 1967. Вып. 7.
48. Мажитов Н. А. Бахмутинская культура. М., 1968.
49. Генинг В. Ф. Азелинская культура III—V веков. // ВАУ. 1963. Вып. 5.
50. Голдина Р. Д. Проблемы этнической истории пермских народов в эпоху железа // Проблемы этногенеза удмуртов. Устинов, 1987.

История исследований

Кобанская культура одна из старейших археологических культур бронзового века, выделенных в России и ставших известными за рубежом. Вслед за первооткрывателем Кобанского могильника Г. Д. Филимоновым, целый ряд исследователей посещали селение Верхний Кобан (В. Б. Антонович и др.), в том числе и учёные не только из России — в 1880 году здесь работали знаменитые иностранные исследователи — немец Рудольф Вирхов (публикация в 1883) и француз Эрнест Шантр (публикация 1888), ставшие первыми авторами книг о кобанских древностях в западноевропейской науке. Артефакты, подобные кобанским, стали обнаруживаться и в некоторых других местах Северного Кавказа. В 1881 году в Тифлисе прошёл V Археологический съезд, на котором археолог, граф А. С. Уваров особо отметил находки из Кобана, дал им развернутую характеристику и предпринял попытки датировки (нач. I тыс. до н. э.)

Этот съезд вызвал развитие исторических исследований на Кавказе и привлек внимание научных кругов к кобанским древностям. Учёный-археолог, графиня П. С. Уварова, сменившая мужа на посту главы общества, опубликовала кобанские древности в восьмом выпуске «Материалов по археологии Кавказа» в 1900 году

С этого времени в российской и советской археологии, благодаря работам археолога, профессора В. А. Городцова, стал широко употребляться термин «(археологическая) культура».

В 1940-60-х годах Е. И. Крупнов определил границы кобанской культуры, выделил в ней три локальных варианта, предложил ее периодизацию. С культурой затем работали В. Б. Техов, И. М. Чеченов, Б. В. Виноградов и особенно много и широко В. И. Козенкова, которая и сформировала современные представления об этой культуре (см. ее «Культурно-исторические процессы на Северном Кавказе в эпоху поздней бронзы и в раннем железном веке». М., 1996), хотя у других исследователей есть отличающиеся концепции. Козенкова выделила и протокобанскую культуру — переходное звено от предшествующих культур.

Некоторые исследователи (напр. Ю. В. Воронов) кобанскую культуру объединяют с колхидской культурой в кобано-колхидскую культурно-историческую общность. Причем абхазские археологи, из патриотических побуждений, настаивали на том, что западный Кавказ, Колхида играли главенствующую роль в этой общности а собственно кобанский район (Осетия, Кабардино-Балкария, Пятигорье) был периферией.

Культурный материал

Термин «культурный материал» не следует путать с «материальной культурой». Он относится исключительно к объектам, созданным благодаря человеческой деятельности, обычно (но не всегда) целенаправленно изготовленным людьми. Чаще всего археологи используют термин «культурный материал» по отношению к своим находкам. Кроме данного термина говорят также об «антропогенном материале».

К культурному материалу относят:

• артефакты — объекты, созданные или изменённые людьми,
• искусственные особенности рельефа — курганы, рвы, ямы,
• биофакты и экофакты — одомашненные растения, кости домашних животных или объектов охоты, древесина, использованная в постройках и т. п.,
• перемещённые людьми объекты — минералы, раковины и др., оказавшиеся далеко от места своего происхождения.

Примечания

1. , с. 311.
2. ↑ Любин В. П., Новый этап в изучении ранней преистории Кавказа // Труды II (XVIII) Всероссийского археологического съезда в Суздале в 2008 году. В 3 Т. — М.: ИА РАН, Т. I. Стр. 141—143.
3. Howell C., Clark J.D., Acheulian Hunter-Gatherers of Sub-Saharan Africa. «Viking. Publ. Anthrop. «. v. 39, 1963.
4. Аникович М. В., Происхождение костенковско-стрелецкой культуры и проблема поиска культурно-генетических связей между средним и верхним палеолитом // Stratum plus. — № 1. — 2001—2002. — С. 266—290.; Аникович М. В., Костёнки — палеолитический «центр мира». Известия «Наука», 04.09.2007 г.
5. Васильев С. А., Поздний палеолит Северной Евразии: палеоэкология и структура поселений. ИИМК РАН. 2004.
6. ↑ Васильев С. А., Поздний палеолит Северной Евразии: палеоэкология и структура поселений. ИИМК РАН. 2004; Виноградов А. Г., Жарникова С. В., Восточная Европа как прародина индоевропейцев // Реальность и субъект. — СПб. 2002. № 3, том 6., с. 119—121.
7. Фосс М. Е., Древнейшая история севера Европейской части СССР, в сборнике: Материалы и исследования по археологии СССР, № 29, М., 1952.
8. Mellaart J., The earliest civilizations of the Near East, L., 1965.
9. ↑ Массон В. М., Средняя Азия и Древний Восток, М. — Л., 1964.
10. Блаватская Т. В., Ахейская Греция во втором тысячелетии до н. э., М., 1966.
11. Миков В., Культура неолита, энеолита и бронзы в Болгарии, «Советская археология», 1958, № 1.
12. Brunton С., Mostageddaand the Tasian culture, L,, 1937.
13. ↑ Алексеева Т. И., Неолит лесной полосы Восточной Европы (Антропология Сахтышских стоянок). — М.: Научный мир, 1997.
14. Kutzian J., The Koros culture, t. 1—2, Dissertationes Pannonicae…, ser. 2, № 23, , 1944—47.
15. Baumgartel Е.J., The cultures of prehistoric Egypt, L. , 1960.
16. Petrie W. М.F., Prehistoric Egypt, L., 1920.
17. ↑ Чайлд Г., У истоков европейской цивилизации, пер. с англ., М., 1952.
18. Захарук Ю. Н., Поселение культуры воронковидных сосудов на Волыни, в сб.: Краткие сообщения Ин-та истории материальной культуры, в. 67, М., 1957.
19. Сафронов В. А., Индоевропейские прародины. Горький, 1989 г.
20. Пассек Т. С., Черныш Е. К., Памятники культуры линейно-ленточной керамики на территории СССР, М., 1963.
21. Третьяков В. П., Культура ямочно-гребенчатой керамики в лесной полосе Европейской части СССР, Л., 1972.
22. Бадер О. Н., Воеводский М. В., Стоянки Балахнинской низины, «Изв. Государственной академии истории материальной культуры», 1934, в. 106.
23. Монгайт А. Л., Археология Западной Европы. Каменный век, М., 1973; Чайлд Г., У истоков европейской цивилизации, пер. с англ., М., 1952.
24. Брюсов А. Я., Очерки по истории племён Европейской части СССР в неолитическую эпоху, М., 1952.
25. MaImer М., Jungneolithische Studien, Bonn, 1962.
26. Панкрушев Г. А., Племена Карелии в эпоху неолита и раннего металла, м. — Л., 1964.
27. Артеменко И. И. Племена Верхнего и Среднего Поднепровья в эпоху бронзы. М., 1967.
28. Krzak Z., Materiały do znajomołci kultury Złockiej, Wroclaw-Warsz, — Krakow, 1961.
29. Крайнов Д. А. Древнейшая история Волго-Окского междуречья. М., 1972.
30. Монгайт А. Л. Археология Западной Европы. Бронзовый и железный века, . М., 1974.
31. Абашевская культура в Среднем Поволжье. М., 1961.
32. Халиков А. Х. Древняя история Среднего Поволжья. М., 1969.
33. Kostrzewski J., Kultura łuźycka na Pomorzu, Poznań, 1958.
34. Ильинская В. А. Бондарихинская культура бронзового века // Советская археология. 1961. № 1.
35. Ковпаненко Г. Т. Племена скіфського часу на Ворсклі. К., 1967.
36. Березанська С. С., Тітенко Г. Т. Нови розкопки пам’яток білогрудівського типу, в сборнике: Археолоія. Т. 9. К., 1954.
37. Третьяков П. Н. У истоков древнерусской народности. Л., 1970.
38. Тереножкин А. И. Предскифский период в днепровском Правобережье. Киів, 1961.
39. Филип Я. Кельтская цивилизация и её наследие (пер. с чешск.) Прага, 1961.
40. Мошинская В. И. Археологические памятники севера Западной Сибири. М., 1965 (Свод археологических источников, в. Д 3-8).
41. Генинг В. Ф. Узловые проблемы изучения пьяноборской культуры // Вопросы археологии Урала. 1962. Вып. 4.
42. Кухаренко Ю. В. Археология Польши. М., 1969.
43. Памятники зарубинецкой культуры. М.-Л., 1959.
44. Черняховская культура. М., 1960 (Материалы и исследования по археологии СССР. № 82).
45. Казаков Е. П. Коминтерновский II могильник в системе древностей эпохи тюркских каганатов//Культуры евразийских степей второй половины I тысячелетия н. э. Самара, 1998.
46. Сунгатов Ф. А. Турбаслинская культура. Уфа, Гилем, 1998.
47. Генинг В. Ф. Мазунинская культура в Среднем Прикамье // ВАУ, 1967. Вып. 7.
48. Мажитов Н. А. Бахмутинская культура. М., 1968.
49. Генинг В. Ф. Азелинская культура III—V вв. // ВАУ. 1963. Вып. 5.
50. Голдина Р. Д. Проблемы этнической истории пермских народов в эпоху железа // Проблемы этногенеза удмуртов. Устинов, 1987.

Древняя история человечества применительно к Северному Кавказу

Наиболее полно представить прошлое мы можем благодаря письменным источникам, но письменность возникла недавно, а до этого всю много тысячелетнюю историю человечества мы можем воссоздать по археологическим данным отчасти. Человек (homo sapiens) выделился из животной среды 2 миллиона лет назад и его последующая длительная эволюция оказалась разбита на несколько этапов, которые классифицируются учеными по материалам и технике изготовления орудий труда и оружия у других людей:

1. палеолит (древний каменный век), от момента возникновения человечества до 10 000 лет до н.э.;
2. мезолит (средний каменный век), от 10 000 до 5 000 лет до н.э.;
3. неолит (новый каменный век), от 5 000 до 3 000 лет до н.э.;
4. энеолит (медно-каменный век), 4 000 до 3 000 ет до н.э..

Согласно археологическим данным древнейший человек (архантроп) обитал на Северном Кавказе уже в эпоху палеолита. Самые древние стоянки датируются 350-1000 тысяч лет назад и обнаруживаются на территориях современных Чечни, Северной Осетии, Ингушетии, Дагестана, Равнинных районах Краснодарского края и Ростовской области. Наиболее древнейшие стоянки древних людей — стоянки на реках Псекупс и Иль в Краснодарском крае, Урочище Чумус-Иниц (юг Дагестана), окрестностях г. Кисловодск.

Человек эпохи позднего палеолита мог производить из камня наконечники копий, скребки, резцы, ножи, проколки, строил жилища в виде землянок, мог изготавливать меховую одежду. Основа социальной организации того времени — родовая община с экзогамией (с греческого, экзо — вне, гамос — брак) — запрет браков внутри одного коллектива и матриархатом. Для справки: эндогамия (с греческого, эндо — внури, гамос — брак) — брачные связи внутри племени.

В конце палеолита завершается формирование современного человека (homo habilis — человек умелый). На всей территории Северного Кавказа последовательно фиксируются находки, относящиеся к периоду мезолита и неолита, что ясно свидетельствует о том, что эволюция на Северо-Кавказских землях не прерывалась.

В эпоху неолита происходят самые значительные изменения: хозяйство древнего человека переходит от присваивающего к производящему. Возникают гончарное дело, прядение, используются множество приемов обработки камня. Стоянки неолита прослеживаются на всей территории Северного Кавказа. Наибольшую известность приобретают стоянки на реке Зеленчук и реке Кубань (КЧР), стоянка Ястак-Кудук (Калмыкия).

Культура

Для катакомбной культурно-исторической общности характерны родовые посёлки и невысокие (до 1 м) курганные могильники без кремации. Катакомбное погребальное устройство, ритуальные керамические курильницы, орнамент в виде шнурового штампа, плоскодонные кубки, скорченное трупоположение на боку. В погребениях встречаются деревянные повозки. Керамический инвентарь несёт в себе элементы культур шаровидных амфор и шнуровой керамики Центральной и Восточной Европы. Глиняная посуда катакомбников отличается от примитивной и однообразной по форме посуды древнеямной культуры. Известны плоскодонные горшки с выпуклыми боками и зауженной шейкой, поверхность которых украшена орнаментом, нанесенным оттисками крученой веревки, зубчиками гребенки или просто острым предметом. Мотивы орнамента — треугольники, зигзаги, но чаще встречаются круги и спирали, отражающие космические представления древних земледельцев о солнечном божестве и таинственных растительных началах, превращающих зёрна в стебли, которые в свою очередь рождают множество таких же зёрен.

На территории Донбасса располагался металлургический центр. Это подтверждают также находки в донецких катакомбных погребениях каменных колотушек, которые применялись для дробления руды перед промывкой и плавкой. В инвентаре катакомбной культуры представлены предметы из бронзы: листовидные ножи, топоры с проушинами, шилья и бронзовые украшения, но большинство орудий труда ещё делали из камня и кости. В бронзовом инвентаре катакомбной культуры прослеживаются северокавказские традиции, в самих катакомбах — влияние средиземноморского мира.

Открытие и название

Первые серьёзные шаги в археологии на Северном Кавказе начались с середины XIX века, раскопки и работа с археологическими источниками выявили множество древностей, среди которых были и памятники кобанской культуры. Одни из первых засвидельствованных случаев находок кобанских артефактов приходятся на 1849—1850 годы. Обнаружены они в Большой Кабарде и Малой Чечне — в Каменномостском укреплении на реке Малке, в Баксанском укреплении, в крепости Воздвиженской на реке Аргун, при возведении Кумского моста близ истоков реки Кумы и, возможно, прочих местах. Эти находки собрали известные российские востоковеды Н. В. Ханыков и И. А. Бартоломей, впоследствии исследователи отправляли их в Санкт-Петербург археологу и нумизмату П. С. Савельеву, который одним из первых опубликовал археологические материалы по Северному Кавказу (Н. В. Ханыков и П. С. Савельев, статья «Древности, найденные на Кавказе» , 1856). Собственно, изделиями кобанских мастеров из этого собрания древностей является большинство медных и бронзовых предметов: головки животных и птиц, круглые умбоновидные бляхи, браслеты, фибулы, шейные гривны, колокольчики и прочее. Однако, тогда учёные ещё не знали ни возраст этих археологических находок, ни к какой культуре они относятся, а культура, получившая впоследствии название «кобанской», не только не имела названия, но даже не была выделена.

Вторая половина XIX века в российской археологии ознаменовалась оживлением интереса к изысканиям материальных следов прошлого в ряде губерний Российской империи. Связано это было с созданием в 1859 году при Императорском дворе Археологической комиссии, возглавившей эту деятельность. Значительным повышением научного интереса к древностям Центрального Предкаказья послужили случайно найденные археологические памятники у селения Верхний Коба́н (совр. Коба́н) в Тагаурии (Северная Осетия). В 1869 году весенний паводок реки Гизельдон произвёл обвал одной из террас левого берега, благодаря чему местные жители обнаружили здесь многочисленные каменные ящики (могилы) с человеческими скелетами и массу бронзовых вещей. Влиятельный в этих краях алдар Хабош Кануков собрал некоторые предметы и переправил эту небольшую коллекцию в Кавказский музей Тифлиса (совр. Тбилиси)

В 1877 году в Тифлисе на древние артефакты обратил внимание археолог и историк искусств Г. Д. Филимонов, посетивший Кавказ в связи с подготовкой к Антропологической выставке в Москве. В том же году он сам произвёл раскопки у Верхнего Кобана, убедившись в существовании обширного могильника, получившего впоследствии название Кобанский и снискавшего мировую известность.

Собственно кобанская культура названа по имени первого своего обнаруженного могильника — Кобанского, который, в свою очередь, назван исследователями по селению Верхний Кобан (иногда встречается более упрощённое утверждение — «названа по находкам в 1869 бронзовых вещей у с. Кобан» или «название культуре дано по имени современного селения Верхний Кобан»). Название «Кобанский могильник» закрепилось в науке после исследований Г. Д. Филимонова «Доисторическая культура Осетии» (Москва, 1878) и археолога и этнографа, профессора В. Б. Антоновича «Дневник раскопок, ведённых на Кавказе» (V AC. Труды предварительных комитетов, 1882), а также после упоминаний в «Материалах по археологии Кавказа» (вып. VIII, 1900). Во время обнаружения древних артефактов существовало два селения — Нижний и Верхний Кобан, находки связаны с последним, сейчас эти аулы слились в одно село.

Палеоантропология

Внешность людей ямной культуры, складывалась из смешения трёх разных фенотипов, соответствующей относительно недавнему, для их временного периода, смешению трёх разных популяций-народов. Средний рост мужчин — 175,5 см. Примерно такое же значение имеет рост современных американцев и французов. Немного ниже были мужчины периода мезолита — 173,2 см. Из известных исследованных образцов ДНК, ясно что «ямники» имели преимущественно карие глаза, тёмные волосы. Кожа была светлее чем у европейцев мезолита, но несколько темнее чем у современных северных европейцев. Данный факты объясняются 25 % примеси ДНК от людей, живших на Иранском плато. Впоследствии ямная культура получила новые волны ДНК от носителей из Европы, и в итоге кожа стала светлее. При других тестах дополнительно выяснилось, что европейцы периода мезолита имели в большей своей части голубые глаза и высокий уровень рыжих волос на Северо — Западе Европы, но ямники имели в своих генах лишь 6 % от этой популяции.

Для населения ямной культуры характерны черепа с низким и ортогнатным лицом, низкими орбитами, сильно выступающим носом, сильно наклонным лбом и мощными надбровными дугами. Население культуры в целом не было однородным. У ряда находок выражены резко европеоидные особенности. На севере волго-уральского ареала население могло быть родственным волосовскому и гаринско-борскому, на востоке — терсекско-ботайскому. Также наблюдается сходство с черепами днепро-донецкой и среднестоговской культур. Предположительно носители ямной культуры были потомками пришельцев с запада и местных жителей хвалынской культуры. Носители ямно-полтавкинской культуры отличаются большей долихокефальностью, высоким и узким лицом, чем ранне-ямной.

В частности, антропологи отмечают, что часть носителей ямной культуры имела тип «долихокранный узколицый и высоколицый», причем с резкой горизонтальной профилированностью и сильным выступанием носа, аналогичный типу, широко распространённому на Северном Кавказе и в Закавказье (куро-аракская и майкопская культуры).

Другая часть носителей ямной культуры (а именно оставившее могильники Чограй, Лола-Архара и Кривая Лука) имели резко противоположный тип суббрахикранный, с тенденцией к брахикрании, широколицый и высоколицый, с чётко выраженными европеоидными чертами тип (который ещё сохраняется в Прикаспии), аналогии — краниологическая серия из могильника Джарарат (Армения).

Преемственность

Ямная культура берёт начало от хвалынской культуры в среднем течении Волги и от среднестоговской культуры в среднем течении Днепра, а также её генетически связывают с культурой воронковидных кубков. Ямная культура сменяется полтавкинской. На западе ямную культуру сменяет катакомбная культура. На востоке — андроновская и срубная культуры. Кеми-Обинская культура Крыма является дериватом Ямной культуры.

Следов археологического влияния ямной культуры в Южной Азии, включая Таджикистан, не найдено. Также лингвистические исследования говорят о том, что языки индо-иранской группы могли прийти в Южную Азию не 3000 — 2500 лет до нашей эры, а позднее — между 2300—1200 гг. до н. э. Эти выводы вызвали новый поиск источника для языков, которые распространялись в тот период. В итоге исследование показало, что не наблюдается массовой миграции кочевников-степняков в Южную Азию от ямной культуры в раннем бронзовом веке и ей подобных; однако, возможно, шла миграция от степных культур в поздний бронзовый век.

В исследовании от 2018 года, опубликованном в журнале Science, была проведена обширная работа по генетическому исследованию и сравнению разных культур и периодов с целью уточнения миграций ямной культуры и её влияния на распространению индоевропейцев и индоевропейских языков. Исследователи, опираясь на степную и курганную гипотезы, постарались сопоставить генетические исследования с археологией и лингвистическими экспертизами языков. Согласно им, ямная культура (3600—2300 года до н. э.) при миграции с западной части Евразии пришла в Европу и Азию в раннем бронзовом веке (~ 3000 г. до н. э.) и принесла с собой индоевропейские языки, плюс, возможно, владение лошадьми. Однако в новом исследовании 74-х образцов от людей из Средней Азии и Анатолии это не подтверждается. Древние носители этих геномов владели лошадьми и умели их разводить как домашних животных, но эти люди — ботайцы — не были близки по генетике Ямной культуре. Также выявлены несколько путей миграции из Южной Азии, при этом по времени они были и раньше Ямной культуры и позже, но не попадали по срокам на время развития Ямной культуры.

Таким образом, не было найдено доказательств того, что именно Ямная культура массивной миграцией привнесла в бронзовом веке в Анатолию индоевропейские языки. При этом сами ИЕ языки в Анатолии уже были, но таким образом Ямная культура не имела отношения к их распространению. Ямная культура имела ограниченный прямой генетический эффект именно в Азии, но не в Европе. В европейском сегменте исследований, ямная культура и Степная гипотеза в целом, имеют подтверждения в археологии и генетических скриннингах за период 3000 — 2500 лет до нашей эры.[прояснить] Люди ямной культуры, скорее всего, не владели навыками в обучении и приручении лошадей, которыми обладала Ботайская культура. Однако, позиция авторов остается уязвимой: всё, что говорит об одомашнивании ботайцами лошадей, — следы лошадиного молока на стенках сосудов, но пить это молоко можно и без использования лошадей в качестве тяглового или вьючного, или верхового животного. Также отмечается, хетты не составляли большинства населения своей империи (к ним принадлежала лишь знать), что также может быть основанием для определённого скептицизма.